Снегурочка русская народная сказка
Жили-были старик со старухой. Жили ладно, дружно. Все бы хорошо, да одно горе — детей у них не было.
Вот пришла зима снежная, намело сугробов до пояса, высыпали ребятишки на улицу поиграть, а старик со старухой на них из окна глядят да про свое горе думают.
— А что, старуха, — говорит старик, — давай мы себе из снега дочку сделаем.
— Давай, — говорит старуха.
Надел старик шапку, вышли они на огород и принялись дочку из снега лепить. Скатали они снежной ком, ручки, ножки приладили, сверху снежную голову приставили. Вылепил старик носик, рот, подбородок.
Глядь — а у Снегурочки губы порозовели, глазки открылись; смотрит она на стариков и улыбается. Потом закивала головкой, зашевелила ручками, ножками, стряхнула с себя снег — и вышла из сугроба живая девочка.
Обрадовались старики, привели ее в избу. Глядят на нее, не налюбуются.
И стала расти у стариков дочка не по дням, а по часам; что ни день, то все краше становится. Сама беленькая, точно снег, коса русая до пояса, только румянца нет вовсе.
Не нарадуются старики на дочку, души в ней не чают. Растет дочка и умная, и смышленая, и веселая. Со всеми ласковая, приветливая. И работа у Снегурочки в руках спорится, а песню запоет — заслушаешься.
Прошла зима. Начало пригревать весеннее солнышко. Зазеленела трава на проталинах, запели жаворонки.
А Снегурочка вдруг запечалилась.
— Что с тобой, дочка? — спрашивает старик. — Что ты такая невеселая стала? Иль тебе не можется?
— Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова.
Вот и последний снег растаял, зацвели цветы на лугах, птицы прилетели.
А Снегурочка день ото дня все печальнее, все молчаливее становится. От солнца прячется. Все бы ей тень да холодок, а еще лучше — дождичек.
Раз надвинулась черная туча, посыпался крупный град. Обрадовалась Снегурочка граду, точно жемчугу перекатному. А как снова выглянуло солнышко и град растаял, Снегурочка заплакала, да так горько, словно сестра по родному брату.
За весной лето пришло. Собрались девушки на гулянье в рощу, зовут Снегурочку:
— Идем с нами, Снегурочка, в лес гулять, песни петь, плясать.
Не хотелось Снегурочке в лес идти, да старуха ее уговорила:
— Поди, дочка, повеселись с подружками!
Пришли девушки со Снегурочкой в лес. Стали цветы собирать, венки плести, песни петь, хороводы водить. Только одной Снегурочке по-прежнему невесело.
А как свечерело, набрали они хворосту, разложили костер и давай все друг за дружкой через огонь прыгать. Позади всех и Снегурочка встала.
Побежала она в свой черед за подружками. Прыгнула над огнем и вдруг растаяла, обратилась в белое облачко. Поднялось облачко высоко и пропало в небе. Только и услышали подружки, как позади простонало что-то жалобно: «Ау!» Обернулись они — а Снегурочки нет.
Стали они кликать её:
— Ау, ау, Снегурочка!
Только эхо им в лесу и откликнулось.
Илл. Е. Вихорева, Ю. Исайкин
Снегурочка читать
Жили-были старик со старухой. Жили ладно, дружно. Все бы хорошо, да одно горе — детей у них не было.
Вот пришла зима снежная, намело сугробов до пояса, высыпали ребятишки на улицу поиграть, а старик со старухой на них из окна глядят да про свое горе думают.
— А что, старуха, — говорит старик, — давай мы себе из снега дочку сделаем.
— Давай, — говорит старуха.
Надел старик шапку, вышли они на огород и принялись дочку из снега лепить. Скатали они снежной ком, ручки, ножки приладили, сверху снежную голову приставили. Вылепил старик носик, рот, подбородок.
Глядь — а у Снегурочки губы порозовели, глазки открылись; смотрит она на стариков и улыбается. Потом закивала головкой, зашевелила ручками, ножками, стряхнула с себя снег — и вышла из сугроба живая девочка.
Обрадовались старики, привели ее в избу. Глядят на нее, не налюбуются.
И стала расти у стариков дочка не по дням, а по часам; что ни день, то все краше становится. Сама беленькая, точно снег, коса русая до пояса, только румянца нет вовсе.
Не нарадуются старики на дочку, души в ней не чают. Растет дочка и умная, и смышленая, и веселая. Со всеми ласковая, приветливая. И работа у Снегурочки в руках спорится, а песню запоет — заслушаешься.
Прошла зима. Начало пригревать весеннее солнышко. Зазеленела трава на проталинах, запели жаворонки.
А Снегурочка вдруг запечалилась.
— Что с тобой, дочка? — спрашивает старик. — Что ты такая невеселая стала? Иль тебе не можется?
— Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова.
Вот и последний снег растаял, зацвели цветы на лугах, птицы прилетели.
А Снегурочка день ото дня все печальнее, все молчаливее становится. От солнца прячется. Все бы ей тень да холодок, а еще лучше — дождичек.
Раз надвинулась черная туча, посыпался крупный град. Обрадовалась Снегурочка граду, точно жемчугу перекатному. А как снова выглянуло солнышко и град растаял, Снегурочка заплакала, да так горько, словно сестра по родному брату.
За весной лето пришло. Собрались девушки на гулянье в рощу, зовут Снегурочку:
— Идем с нами, Снегурочка, в лес гулять, песни петь, плясать.
Не хотелось Снегурочке в лес идти, да старуха ее уговорила:
— Поди, дочка, повеселись с подружками!
Пришли девушки со Снегурочкой в лес. Стали цветы собирать, венки плести, песни петь, хороводы водить. Только одной Снегурочке по-прежнему невесело.
А как свечерело, набрали они хворосту, разложили костер и давай все друг за дружкой через огонь прыгать. Позади всех и Снегурочка встала.
Побежала она в свой черед за подружками. Прыгнула над огнем и вдруг растаяла, обратилась в белое облачко. Поднялось облачко высоко и пропало в небе. Только и услышали подружки, как позади простонало что-то жалобно: «Ау!» Обернулись они — а Снегурочки нет.
Стали они кликать её:
— Ау, ау, Снегурочка!
Только эхо им в лесу и откликнулось.
(Илл. Е.Вихорева, Ю.Исайкин)
Пьеса: Снегурочка
Впервые я прочитала эту пьесу еще в школе, и было это осенью далекого 92-го года. Тогда с книгами было, мягко скажем, плохо, а эту редкую пьесу почему-то включили в школьную программу. Из всего класса достали ее только 3 человека, поэтому мы читали ее вслух на уроке, спотыкаясь о непонятные слова. Не знаю уж, что поняли наши одноклассники из нашего сумбурного чтения. Мне пьеса тогда, вроде бы, понравилась, но перечитывать больше не пришлось. И фильм я тоже никогда толком не видела. Недавно Издательский Дом Мещерякова книгу переиздал в своей странной концепции «Малая книга с историей», и мне захотелось ее иметь, я была совершенно очарована обложкой. Однако одной обложки мало, и те, кто думают, что и внутри книга столь же прекрасна, — трагически ошибаются. Иллюстраций в ней совсем мало, они разного качества — иногда просто эскизы к костюмам. И тем не менее — главное в книге ведь текст? А текст я когда-то оценила на отлично, наверное, он хорош. Так я рассуждала, приступая к перечитыванию. И вот тут-то поджидало меня жестокое разочарование. Язык казался вычурным, нарочито исковерканным, псевдорусским, нелепым раздражали непонятные слова, за расшифровкой которых приходилось лезть в конец книги, безумно раздражали герои — все, кроме Снегурочки. И это когда-то понравилось мне настолько, что я оценила это на пятерку? Но почему? Однако когда миновал пролог, стало легче. И непонятных слов стало меньше, и вдруг стали всплывать из уголков памяти, оказывается, давно хранившиеся там отдельные цитаты — не иначе как в школе мы их под диктовку учителя в тетрадки записывали. И я оказалась захвачена сюжетом. Бедная, бедная Снегурочка! Вся эта история была создана только для того, чтобы она красиво растаяла… Я думаю, почему же Весна все-таки наделила дочь любовью — ведь она же знает, что в этом случае Снегурочке будет грозить гибель, ведь и весной трудно уберечься от солнца, а впереди лето… Видимо, дело в том, что Весна заранее знает, что дочка ее обречена, понимает материнским сердцем, как больно жить с холодным сердцем. А еще в том, что любовь ценна сама по себе — ведь кого полюбила Снегурочка? Достойного добра молодца, как в народных сказках? Нет, торгового человека Мизгиря — паука — чье богатство наверняка нажито неправедно, для которого ее любовь лишь причина для того, чтобы потешить гордость. Она ведь предупреждала, что опасно для нее солнце, но он не слышал ее… В народной сказке Снегурочка прыгает через костер, у Островского пламя сжигает ее изнутри. Я все понимаю про символику и вечное возрождение природы, про обреченность Снегурочки, но как же мне горько, что ни одна из подружек, ни пригожий Лель, ни парни, ни приемные родители, ни даже мать-Весна не пролили над ней ни слезинки, а премудрый царь Берендей даже счастлив, что она растаяла, ибо «пятнадцать лет на нас сердилось Солнце, теперь, с ее чудесною кончиной, вмешательство Мороза прекратилось». Возрадуемся, дорогие берендеи, и будем жить дальше, как нам всем мешала эта Снегурочка…. Которая, в сущности, ни в чем не виновата. Красивая все-таки сказка получилась у Островского. А мне вспоминаются другие сказки, в которых нет такого печального конца — «Легкие шаги» Каверина, «Подарок для Снегурочки» Токмаковой и Прокофьевой — там девочки-снегурочки не тают и становятся живыми. Ах, если бы и здесь было бы что-то вроде, если бы горячее сердце не заставило бы героиню растаять, а превратило бы ее в живую девушку!
Прочитано в рамках 3-го тура Игры в классики (усложненная версия)
